Открытие маски скорби, июнь 1996 г. Фото Расула Месягутова
9 августа ушел из жизни советский и американский скульптор Эрнст Неизвестный
К нему можно было смело применять какое угодно «не-», но только неизвестность, вопреки фамилии, ему никогда не грозила
Лоск неуместен
Один раз он уже умирал. В 1943 году младший лейтенант Неизвестный был направлен в действующую армию, в 1945 его тяжело ранили в Австрии. Вскоре матери в Россию на сына пришла похоронка, Эрнста представили к ордену Красной Звезды. Посмертно. А он вдруг неожиданно вырвался из лап смерти – с перебитым позвоночником, с продырявленными легкими. Так проявился тот мощный внутренний стержень, который впоследствии помогал Неизвестному выживать – и в мирной жизни, и в искусстве.
В судорожно сжатых кулаках его скульптур можно увидеть это преодоление боли, отчаяния, безысходности. Они всегда ассоциируются с голой правдой – такой же неприглядной, угловатой, выпирающей всеми нервами, мускулами и сухожилиями. Правда Неизвестного всегда экспрессивная, не умеющая молчать.
«Мне не нравится, что искусство живет в каком-то салонном бутике. Причем этот гламур не навеян русской традицией. Он навеян модными журнальчиками Запада», – говорит скульптор в одном из интервью. И еще: «В прошлом меня приучили мерить жизнь не вещизмом, не тем, у кого какой плащик, а жизнью и смертью, которые сопровождали мое поколение. И научили не искать роскоши, а благодарить Бога за то, что он дает возможность хотя бы голой грудью поспать на асфальте».
Что бы ни создавал Неизвестный, все это – на грани жизни и смерти, словно отголоски далекой войны. С самого начала его выстраданные скульптуры настолько резко отличались от привычного, что это сразу ввело его в разряд «неугодных». Непризнанность и грубое вмешательство со стороны властей впоследствии стали причиной эмиграции художника. С начала 60-х годов и до своего отъезда за границу в 1976 г. Эрнст Иосифович создал более 850 скульптур, из них было куплено только 4.
Не ко двору
«Он не мог нравиться никакой власти: в силу независимости таланта и поведения, – рассказывал о Неизвестном его сподвижник художник Борис Жутовский. – Эрнст подлизываться не умел, темперамент бешеный, всегда подавал себя одинаково: я гений, и будьте счастливы, что я к вам пришел».
Точно так же, рассказывают очевидцы, он вел себя и на печально известной выставке авангардистов в «Манеже», куда пожаловал сам первый секретарь ЦК КПСС. Скульптор вспоминает об этом в своих мемуарах: «Аплодисменты слились с криками Хрущева: «Дерьмо собачье!»… Хрущев грозно ругался и возмущался мазней. Именно там он заявил, что «осел хвостом мажет лучше»…».
Каково же было изумление Никиты Сергеевича, когда вдруг кто-то посмел возразить ему примерно в той же самой манере. «Хрущев уже собрался уходить, как вдруг на него выскакивает Эрнст, вытаращив свои черные глаза», – это Жутовский о Неизвестном. Разговор двух равномасштабных личностей был долгим и бурным, но суть примерно такова: глава государства корил скульптора, что тот проедает народные деньги, а производит дерьмо. Эрнст же утверждал, что это глава правительства ни шиша не понимает в искусстве. Нашла коса на камень, однако в конце беседы политик все-таки подал художнику руку. Как равному. С этого началась история их отношений, совсем не безупречных.
Через своих помощников Хрущев неоднократно пытался подчинить себе скульптора, принуждая его написать «покаянное письмо»: требовалось всего лишь покорно склонить голову и выразить благодарность премьеру за критику. Но для Неизвестного это означало покривить душой, чего он не мог себе позволить. «Жизнь Эрнста стала невыносимой, не было заказов, материалов. Он мне говорил, что за 10 лет не продал ни одной работы – зарабатывал иной раз тем, что грузил мешки с солью на железнодорожной станции», – рассказывал Борис Жутовский.
А разрешилось это противостояние очень неожиданно. В 1964 году Хрущев низвергнут. Казалось бы, пришло время отомстить, поглумиться или хотя бы просто отвернуться. Однако Эрнст звонит помощнику Хрущева Владимиру Лебедеву, который все эти годы пытался вырвать от Неизвестного пресловутое «признание»: «Итак, передайте Никите Сергеевичу, что я его действительно глубоко уважаю за разоблачение культа личности и за то, что он выпустил миллионы людей из тюрем. Перед лицом этого наши эстетические разногласия я считаю несущественными и желаю ему много лет здоровья…». Вот теперь скульптору уже не пришлось кривить душой.
Через 7 лет, после смерти Хрущева, его сын пришел к Неизвестному и просил сделать надгробие для его отца. Это была последняя воля Никиты Сергеевича.
Магадан – не для искусства
Из Америки Неизвестный вернулся в Россию только через 20 лет, на время, – чтобы осуществить давно задуманный проект «Треугольник страданий», посвященный жертвам сталинских репрессий. «Маска скорби» – первый мемориал из скульптурного триптиха «Магадан – Воркута – Екатеринбург», открытый 12 июня 1996 года на Колыме.
В этот день многотысячная людская река заполонила всю дорогу от подножия Крутой сопки до монумента. Со всех концов мира съехались бывшие узники ГУЛАГа и потомки репрессированных – не по разнарядке, не по приказу. Сами.
Сейчас, 20 лет спустя, оказалось, что мы единственные, кто осилил этот памятник. Мы – не только магаданцы. Это была настоящая народная стройка: средства поступали из Новосибирска, Москвы, Самары, Санкт-Петербурга, Тамбова, Рязани и даже из Америки. Президент РФ Борис Ельцин перечислил значительную часть гонорара за свою книгу. Правда, как выяснилось позднее, огромная часть денег так и не дошла до Магадана, оседая по дороге в банках. Как заметил в своем интервью сам Неизвестный, денег не хватало, и бригада рабочих трудилась в жуткий мороз «на одной доброй воле». В результате скульптор не только отказался от гонорара в 1 млн долл. за монумент, но вложил в него еще и собственные средства, чтобы хоть что-то перепало работягам. Эрнст Иосифович и сам работал в Магадане круглосуточно, как заключенный, погружая пальцы в мерзлую глину. После этого он остался без ногтей, которые потом так и не выросли.
«Магадан – это не искусство, это дань памяти», – сказал как-то скульптор в одном интервью. Колымская земля успела откликнуться. Воркута давно не участвует в проекте. В родном городе скульптора Екатеринбурге до сих пор ищут средства на строительство…
Не мертвых, но живых
Прощание с Эрнстом Неизвестным состоялось 17 августа в Нью-Йорке. Сподвижники мастера опасались, что он так и останется «скульптором мертвых» – надгробия, монументы погибшим, барельеф для крематория… Но в наше время, когда такой спрос на памятники тиранам и «сильным мира сего», очень скоро почувствуется его нехватка – человека, который ваял для невинно страдавших людей – для павших на войне, для замученных в застенках…
На самом деле он всегда думал о живых. В своем последнем интервью ТАСС в декабре 2015 года Неизвестный высказал свои пожелания России: «Победить в борьбе с терроризмом. И поднять жизненный уровень простых людей, простого российского человека». Говоря о том, что он ждет от 2016 года, скульптор отметил: «Я ожидаю продолжения
своей жизни, если Богу угодно». И в общем, мастер не ошибся. Он никогда и не скрывал, что верит в иное продолжение – в «Новую Землю и Новое Небо».
