"16 часов ада": журналист Znak.com рассказал, что он пережил в тюрьме Белоруссии

фото: АР

Корреспондент издания Znak.com Никита Телиженко был задержан вечером 10 августа в Минске перед акцией протеста против итогов выборов президента Белоруссии. 

Он приехал в республику по редакционному заданию. В течение суток после задержания с ним не было никакой связи. Никиту отпустили только вчера вечером. 

О бесконечных избиениях, унижении, боли — в его репортаже из Московского РУВД и тюрьмы в Жодино.

"Меня задержали 10 августа в момент, когда весь Минск собирался на вторую акцию протеста против итогов выборов президента Белоруссии. Акция была запланирована на улице Немига. К этому месту уже стягивали боевые машины, грузовики, в переходах и между домами было очень много военных, ОМОН и милиция. 

Я просто шел и смотрел, как идет подготовка к митингу. Я увидел водометы, отписался об этом в редакцию, и буквально через минуту ко мне подошли сотрудники милиции, они были в обычной форме. Попросили показать, что у меня в пакете, им он показался подозрительным. Я показал — там у меня лежала кофта. После этого меня отпустили.

Вскоре на остановке у Дворца спорта я увидел, как всех, кто вышел из автобуса, схватил ОМОН и посадил в автозак. Я сделал на телефон несколько фотографий этого процесса и начал отписываться в редакцию о первых задержаниях на второй акции протеста. 

Потом пошел в сторону стелы «Город-герой», где накануне была настоящая бойня между протестующими и силовиками, хотел посмотреть, как это место выглядит после побоища. Но на полпути ко мне подъехал минивэн. И вот из него уже выскочили экипированные омоновцы. Они подбежали ко мне, спросили, что я тут делаю.

 Как я понял потом, они искали координаторов акции, они знали, что в телеграме протестующие обменивались информацией о передвижении силовиков, сообщали о засадах. Они, видимо, решили, что я один из них. Я им говорю: «У меня даже телеграма в телефоне нет, я СМС набираю, я журналист, отписываюсь в редакцию». Они у меня выхватили телефон, прочитали сообщения, а потом посадили в машину. Я говорил им, что ничего не нарушил, что в акции протеста не участвую, я журналист, на что получил ответ: «Сиди, приедет начальство, разберется».

Никита Телиженко. Фото: Znak.com

Вскоре приехала «газель», которую переделали специально под автозак. Там было три отсека, два из которых с глухой дверью и маленьким окошком. Меня скрутили, посадили туда. Я попросил телефон, чтобы сообщить в редакцию, что меня все-таки задержали. 

— А ты не задержанный, — сказал мне один из омоновцев. 

— Ну я же за решеткой, — ответил я.

— Сиди спокойно, — парировал он. 

Потом взяли мой паспорт, увидели, что я гражданин России. 

— И … ты тут делаешь?

— Я журналист, — ответил я.

На этом диалог с ОМОНом закончился. И я сидел в «газели» и ждал, когда ее заполнят полностью такими же «незадержанными», как и я. Для этого понадобилось полчаса. Рядом со мной посадили мужчину-пенсионера, 62-х лет. Его звали Николай Аркадьевич. Он мне рассказал, что его задержали, когда он шел в магазин и увидел, что ОМОН хватает какого-то мальчишку. «Я вступился за него, попытался отбить его.

 Я им говорил: он же ребенок, вы что творите?» — поделился своей историей Николай Аркадьевич. В итоге пацан убежал, а его задержали. 

Николая Аркадьевича, по его словам, сильно ударили по печени. Он просил вызвать скорую, но на его просьбу никто не отреагировал. 

16 часов ада в Московском РУВД

И вот мы поехали куда-то. Куда — я еще тогда не знал. Но как потом выяснилось, это было Московское РУВД, 16 часов в котором окажутся для всех нас адом. Ехали минут 20–30. 

Как только остановились, раздался крик стоявших на улице омоновцев в бронежилетах: «Лицом в землю!!!»

В наш автозак влетели несколько силовиков, нам загнули руки за спину так, что идти было практически невозможно. 

Парня передо мной специально головой о дверной косяк входа в РУВД ударили. Он закричал от боли. В ответ на это его начали бить по голове и орать: «Заткнись, сука!» 

Первый раз меня ударили, именно когда выводили из автозака, я просто недостаточно низко нагнулся и получил удар рукой по голове, а потом коленом в лицо. 

В здании РУВД нас сначала завели в какое-то помещение на четвертом этаже.

Люди там лежали прямо на полу живым ковром, и нам пришлось идти прямо по ним. 

Мне было очень неудобно, что я все-таки наступил кому-то на руку, но я совсем не видел, куда шел, потому что голова была наклонена сильно в пол. «Все на пол, лицом вниз», — орали нам. А я понимаю, что лечь некуда, кругом в лужах крови лежат люди.

Дорога боли и крови 

В автозаке людей продолжили избивать: за татуировки, за длинные волосы.

«Ты пидорас, сейчас тебя в тюрьме петушить будут по очереди», — орали им. 

Люди, которые лежали на ступенях, просили, чтобы им разрешили поменять положение, но за это получали удары по голове резиновой дубинкой. 

Мы провели в таком состоянии в автозаке час. Столь длительное время я объяснил себе тем, что нас, видимо, не знали куда девать, поскольку было много задержанных и все ИВС и СИЗО были переполнены. 

Но вот снова раздался ор омоновцев с приказом: «Расползитесь и встаньте на корточки». Руки заставили сцепить в замок на затылке. Облокачиваться на сиденье было нельзя, распрямляться тоже. 

Тех, кто нарушал это требование, нещадно били. Менять упор на ноги разрешали лишь изредка: для этого надо было поднять руки, назвать свое ФИО, рассказать, откуда ты и где был задержан. 

фото: TUT.BY 

Если охраннику (тогда я еще думал, что нас конвоировал ОМОН, только в конце пути я узнал, что это был белорусский СОБР) не нравилась фамилия, татуировка или внешний вид, менять ноги запрещали, за повторную просьбу избивали. 

Причем потом уже говорили, что попытка сменить позу будет приравнена к попытке к бегству — а значит, расстрел на месте.

Просьбы об остановках, чтобы сходить в туалет, игнорировались. Нам просто предложили ходить под себя. Некоторые не выдерживали, ходили даже по-большому. 

И так мы и ехали в хлюпающих испражнениях. Когда нашим конвоирам становилось скучно, они заставляли петь песни, в основном гимн Белоруссии, и снимали это все на телефон. Когда им не нравилось исполнение, снова били. Когда один спел плохо, заставляли петь заново, ставили оценку, кто как спел. «Если вы считаете, что вам больно, так вам еще не больно, больно сейчас будет в тюрьме, ваши близкие вас больше не увидят», — говорили нам охранники. 

Пока мы ехали, я все-таки смог разговорить одного из наших охранников (тогда-то я узнал, что они собровцы). 

Конечно, я за это получил хорошенько, но я не жалею, в конце концов, он мне потом разрешил занять более удобную для меня позу. Я спрашивал у него, за что меня задержали, за что я получил щитом по шее, за что меня били по почкам. 

«Мы только и ждем, когда вы начнете что-то жечь на улицах, — говорил он мне. 

И тогда мы начнем по вам стрелять, у нас есть приказ. Была великая страна — Советский Союз, и из-за таких пидорасов, как вы, она погибла. Потому что никто вас вовремя на место не поставил.

 Если вы (РФ) думаете, что вы сюда свою Тихановскую внедрили, она вам мозги запудрила, то знайте, что второй Украины у вас не получится, мы не дадим, чтобы Белоруссия стала частью России».  

Полный текст репортажа