Оренбургский священник получил 21 год колонии за педофилию, у него 75 приемных детей. В деле все не так однозначно

Оренбургский священник получил  21 год тюрьмы за педофилию. По мнению следствия он 20 лет спаивал и насиловал приемных детей.

Николай Стремский возглавлял Свято-Троицкую обитель милосердия — крупнейший религиозный комплекс в Оренбургской области — и был обладателем ордена «Родительской славы». Его задержали в 2019 году.

Всего на попечении Стремского находились 75 приемных детей. 

С 1999 года, как заявляет СК, он нарушил половую неприкосновенность 11 несовершеннолетних, а также истязал и спаивал детей. Вместе со священником были арестованы его взрослая приемная дочь и ее супруг: они запирали детей гараже.

Суд начался в октябре 2020 года и проходил в закрытом режиме.

За несколько дней до приговора суда "Новая газета" опубликовала репортаж из Оренбурга об этом деле.

Спецкор издания Иван Жилин рассказывает, что в нем все на так однозначно.

"Еще в сентябре 2019 года в распоряжении «Новой» оказалась видеозапись, на которой одна из признанных потерпевшими девушек, А., рассказывает о странном визите полицейских, приехавших к ней за полтора года до задержания Стремского — зимой 2018.

 А. тогда находилась в социально-реабилитационном центре, куда священник, по согласованию с органами опеки, отправил ее за то, что она «убегала из дома с мальчиками».

«Приехали два незнакомых человека. Они сказали: «Расскажи нам все про папу, и у тебя в жизни все будет хорошо. Пьет ли папа, домогается ли до детей?» Я сказала, что у нас никогда такого не было. <…> Они спросили, куда я хочу поступить. Я ответила, что у меня есть одна мечта. Они говорят: «Давай ты нам все расскажешь, и мы эту мечту исполним».

А. отказалась от помощи полицейских, которые под конец даже предлагали купить для нее телефон. Уходя, они попросили ее никому не говорить о своем визите", - пишет он в своем материале.

10 из 11 потерпевших детей заявили в суде, что преступлений не было.

Приемная дочь священника И. рассказывает о допросах в СК:

"Мы спросили, в чем вообще дело. Следователь ответил: «Вашего отца задержали». Это я сейчас понимаю: мы еще никаких показаний не дали, а его уже задержали. А тогда ведь мы тупые были. Я вообще Следственного комитета и полиции боялась. 

Нам заказали роллы и сладости, привели психолога и начали спрашивать: «Что папа с вами делал? Он вас насиловал?»

Я говорила: «Нет, такого не было». Несколько раз мне задавали этот вопрос. Нас продержали в Следственном комитете до двух часов ночи. Потом дали какие-то бумажки, и я их подписала. И уже на суде оказалось, что в моих показаниях говорится, что папа нас всех насиловал и лапал. Но этого не было".

В отличие от А. и И., С. не отрицает, что дала показания против отца. Правда, утверждает, что оговорила его и что об изнасилованиях на следствии речи не заходило.

"Следователи приехали к нам в Черный Отрог в 6 утра. Сунули какие-то бумаги и сказали подписать. Ничего не объясняли. Мы подписали не читая.

После этого нас отвезли в Саракташ, где устроили настоящий допрос. Интересовались, как у нас дела в семье, ссоримся ли мы с папой. И я сказала, что да — ссоримся. 

Я была обижена на него за то, что он нас отправил в Черный Отрог, и многое в разговоре со следователем приукрасила. Я говорила, что папа пьет, что он наказывает нас. Но об изнасилованиях и речи не было — такое и в голову не придет.

Протокол допроса, состоявшегося в Саракташе, С., по ее словам, в тот день тоже читать не стала. А прочла она его в октябре, когда ее в очередной раз вызвали в Следственный комитет.

"Там были показания, которые я вообще не давала, в том числе о сексе. Причем там не было никакой конкретики: просто «с такого-то по такой-то год, точное время не установлено…». 

И под всем этим стояла не моя подпись: я так не расписываюсь, — говорит она. — Аналогичная ситуация была у остальных детей. 

Мы все начали говорить, что показания неправильные, я сказала, что хочу отказаться и от других показаний, потому что оболгала папу. Но следователи отказывались их переделывать".

В распоряжении «Новой» есть письмо Стремского в ФСБ, в котором он говорит о преследовании со стороны саракташской полиции. 

Оно написано задолго до обвинений в изнасилованиях и истязаниях детей — в 2016 году: тогда полицейские пытались обвинить священника в «пьяной езде» и даже заводили на него уголовное дело. 

Но до приговора оно не дошло.

Читайте актуальные новости "Весьма" где удобно:

Группа в WhatsApp

Телеграм-канал

Группа в Viber

Подписывайтесь на нас в Google Новостях

Яндекс. Дзен